Глава вторая,
в которой появляется много интересных мужчин «Русский инвалид» (Санкт-Петербург),
2(14) июля 1877 г.
«…После заключения перемирия между Портой и Сербией многие патриоты славянского дела, доблестные витязи земли русской, служившие добровольцами под водительством храброго генерала Черняева, устремились на зов Царя-Освободителя и, рискуя жизнью, пробираются через дикие горы и темные леса на болгарскую землю, дабы воссоединиться с православным воинством и завершить долгожданною победою свой святой ратный подвиг».
До Вари смысл сказанного дошел не сразу. По инерции она сначала кивнула, потом покачала головой и лишь после этого остолбенело разинула рот.
— Не удивляйтесь, — скучным голосом промолвил странный крестьянин. — То, что вы д-девица, видно сразу — вон у вас прядь из-под шапки вылезла. Это раз. (Варя воровато подобрала предательский локон.) То, что вы русская, тоже очевидно: вздернутый нос, великорусский рисунок скул, русые волосы, и г-главное — отсутствие загара. Это два. Насчет жениха тоже просто: п-пробираетесь тайком — стало быть, по приватному интересу. А какой у девицы вашего возраста может быть приватный интерес в действующей армии? Только романтический. Это три. Т-теперь четыре: тот усач, что привел вас сюда, а потом исчез, — ваш проводник? И деньги, конечно, были спрятаны среди вещей? Г-глупо. Все важное нужно держать п-при себе. Вас как зовут?
— Суворова Варя. Варвара Андреевна, — испуганно прошептала Варя. — вы кто? Вы откуда?
— Эраст Петрович Фандорин. Сербский волонтер. Возвращаюсь из т-турецкого плена.
Слава Богу, а то уж Варя решила, не галлюцинация ли. Сербский волонтер! Из турецкого плена! Она почтительно взглянула на седые виски и, не удержавшись, спросила, да еще пальцем неделикатно показала:
— Это вас там мучили, да? Я читала про ужасы турецкого плена. И заикание, наверно, тоже от этого.
Эраст Петрович Фандорин насупился, ответил неохотно:
— Никто меня не мучил. С утра до вечера п-поили кофеем и разговаривали исключительно по-французски. Жил на положении гостя у видинского к-каймакама.
— У кого? — не поняла Варя.
— Видин — это город на румынской границе. А каймакам — губернатор. Что же д-до заикания, то это следствие давней контузии.
— Бежали, да? — с завистью спросила она. — Пробираетесь в действующую армию, чтобы повоевать?
— Нет. Повоевал предостаточно.
Должно быть, на лице Вари отразилось крайнее недоумение. Во всяком случае, волонтер счел нужным присовокупить:
— Война, Варвара Андреевна, — ужасная гадость. На ней не б-бывает ни правых, ни виноватых. А хорошие и плохие есть с обеих сторон. Только хороших обычно убивают п-первыми.
— Зачем же вы тогда отправились добровольцем в Сербию? — запальчиво спросила она. — Ведь вас никто не гнал?
— Из эгоистических соображений. Был болен, нуждался в лечении.
Варя удивилась:
— Разве на войне лечат?
— Да. Вид чужой б-боли позволяет легче переносить свою. Я попал на фронт за две недели до разгрома армии Черняева. А потом еще вдосталь набродился по горам, настрелялся. Слава богу, к-кажется, ни в кого не попал.
Не то интересничает, не то просто циник, с некоторым раздражением подумала Варя и язвительно заметила:
— Ну и сидели бы у своего макама до конца войны. Зачем было бежать?
— Я не бежал. Юсуф-паша меня отпустил.
— А что же вас в Болгарию понесло?
— Есть дело, — коротко ответил Фандорин. — Вы, с-собственно, куда направлялись?
— В Царевицы, в штаб главнокомандующего. А вы?
— В Белу. По слухам, там ставка его в-величества. — Волонтер помолчал, недовольно пошевелил тонкими бровями, вздохнул. — но можно и к главнокомандующему.
— Правда? — обрадовалась Варя. — Ой, давайте вместе, а? Я просто не знаю, что бы делала, если б вас не встретила.
— П-пустяки. Велели бы хозяину отвезти вас в расположение ближайшей русской части, да и дело с концом.
— Велела бы? Хозяину корчмы? — боязливо спросила Варя.
— Это не корчма, а механа.
— Пускай механа. Но деревня ведь мусульманская?
— Мусульманская.
— Так они выдали бы меня туркам!
— Не хочу вас обижать, Варвара Андреевна, но для турков вы не представляете ни малейшего интереса, а вот от вашего жениха хозяину непременно б-была бы награда.
— Я уж лучше с вами, — взмолилась Варя. — Ну пожалуйста!
— У меня одна кляча, причем полудохлая. На такую вдвоем не сядешь. Д-денег три куруша. За вино и сыр расплатиться хватит, но не более… Нужна еще лошадь или хотя бы осел. А это по меньшей мере сотня.
Варин новый знакомый замолчал, что-то прикидывая, оглянулся на игроков в кости. Снова тяжко вздохнул.
— Посидите тут. Я сейчас.